„Не доверяйте тому, что вы слышали; не доверяйте традициям, так как их передавали из поколение в поколение; не доверяйте ничему, если это является слухом или мнением большинства; не доверяйте, если это является лишь записью высказывания какого-то старого мудреца; не доверяйте догадкам; не доверяйте тому, что вы считаете правдой, к чему вы привыкли; не доверяйте одному голому авторитету ваших учителей и старейшин. После наблюдения и анализа, когда он согласуется с рассудком и способствует благу и пользе одного и каждого, тогда принимайте это и живите согласно ему.“
— Будда Шакьямуни духовный учитель, легендарный основатель буддизма -563–-483 до н.э.
„Пока большинство учёных слишком заняты развитием новых теорий, описывающих, что есть Вселенная, и им некогда спросить себя, почему она есть. Философы же, чья работа в том и состоит, чтобы задавать вопрос «почему», не могут угнаться за развитием научных теорий. В XVIII в. философы считали всё человеческое знание, в том числе и науку, полем своей деятельности и занимались обсуждением вопросов типа: было ли у Вселенной начало? Но расчёты и математический аппарат науки XIX и XX вв. стали слишком сложны для философов и вообще для всех, кроме специалистов. Философы настолько сузили круг своих запросов, что самый известный философ нашего века Витгенштейн по этому поводу сказал: «Единственное, что ещё остаётся философии, — это анализ языка». Какое унижение для философии с её великими традициями от Аристотеля до Канта!“
— Стивен Уильям Хокинг английский физик-теоретик и космолог, популяризатор науки 1942–2018
„Ухудшение знаний – не единственная проблема. Школьники теряют по сравнению с советским временем креативные качества, навыки самостоятельного мышления. Свыше 70% желающих получить университетское образование не обладают элементарными навыками самостоятельного анализа информации. Все, что могут, – скачать чужие тексты из Интернета. Психологи констатируют резкое ухудшение мотивации к учебе, способности к работе в группе. Старшеклассникам все более чужда взаимопомощь. Падает и общекультурное развитие. Новые поколения по существу изолированы от настоящей литературы, искусства.“
— Александр Сергеевич Запесоцкий 1954
„Это нормально чувствовать себя недостаточным для задач, которые перед тобой встают.
Не нормально — не расти.
Жизнь всегда будет ставить перед тобой задания больше тебя.
Не нормально — от них пятиться кобылой, а не взращивать себя через анализ и исправление до того, чтобы их перешагивать.
Франц Вертфоллен, "Шот Жизни"“
„Наука нашего времени — ложь и преступление. А читать, — я и так свой кругозор знаний расширяю анализом под собственным наблюдением. Мне нужно себя, а не другого, напичканного чужими суждениями.“
— Сергей Александрович Есенин русский поэт 1895–1925 из письма к М.П. Бальзамовой, Москва, середина 1913 г.
„Вместе с тем очевидно, что поскольку классическая теория приложима лишь к случаю полной занятости, то совершенно неправильно применять ее к анализу «вынужденной» безработицы, если уж таковая возникает (а кто же будет отрицать, что она действительно существует). Теоретики классической школы похожи на приверженцев эвклидовой геометрии в неэвклидовом мире, которые, убеждаясь на опыте, что прямые, по всем данным параллельные, часто пересекаются, не видят другой возможности предотвратить злосчастные столкновения, как бранить эти линии за то, что они не держатся прямо.“
— Джон Мейнард Кейнс английский экономист, основатель кейнсианского направления в экономической теории 1883–1946
„Люди, которые отрицают существование Бога и верят в то, что невозможно доказать Его существование, они верят во множество других вещей, которые нельзя доказать. Но они не прилагают такой же анализ к этим явлениям. Например, юмор или красота. Вы не сможете мне доказать, что что-то или кто-то является смешным или красивым.“
— Бхакти Судхир Госвами
„Женщина, желающая счастливых отношений с любимым мужчиной, не превращается в назойливое, ревнивое, обидчивое лицо противоположного пола. Истинная женщина вдохновляет своего мужчину на зависть всем подругам и не проводит унизительный анализ возможностей своего мужчины с мужчинами своих подруг. Сегодня вам не купили цветы, но завтра вы можете получить их море. Не спешите обвинять мужчину, поверьте в его силы и получите больше.“
— Наталья Владимировна Бурмакина
„Гамма. Я думаю, что если мы хотим изучить что-нибудь действительно глубоко, то нам нужно исследовать это не в его «нормальном», правильном, обычном виде, но в его критическом положении, в лихорадке и страсти. Если вы хотите узнать нормальное здоровое тело, то изучайте его, когда оно в ненормальном положении, когда оно болеет. Если вы хотите знать функции, то изучайте их странности. Если вы хотите познать обычные многогранники, то изучайте их причудливые обрамления. Вот только так можно внести математический анализ в самое сердце вещей. Но если даже в основе вы правы, разве вы не видите бесплодия вашего метода ad hoc? Если вы хотите провести пограничную линию между контрапримерами и монстрами, то этого нельзя сделать в припадках и срывах.“
— Imre Lakatos английский математик и философ науки венгерского происхождения 1921–1974
„Художественные эффекты романа <…> возникают в зоне полной свободы от методологии — при их анализе она существует только в глазах смотрящего.“
— Виктор Олегович Пелевин российский писатель 1962
„Для того чтобы этот новый метод исследования природы не явился нам с первого взгляда чем-то особо стоящим, я позволю себе вкратце напомнить Вам исторический ход развития спектрального анализа и его применения к спектроскопии неба, напомнить ту сложную и разностороннюю работу человеческой мысли, которая предшествовала новому завоеванию в безграничном звездном мире. Основатель спектральных исследований ― Ньютон: он первый разложил белый свет на его составные части, на цвета радуги, заставляя“
— Исаак Ньютон английский физик, математик и астроном, один из создателей классической физики 1643–1727
„Густота виолончельного тембра лучше всего приспособлена для передачи ожидания и мучительного нетерпения. В мире не существует силы, которая могла бы ускорить движение мёда, текущего из наклонённой склянки. Поэтому виолончель могла сложиться и оформиться только тогда, когда европейский анализ времени достиг достаточных успехов, когда были преодолены бездумные солнечные часы и бывший наблюдатель теневой палочки, передвигающейся по римским цифрам на песке, превратился в страстного соучастника дифференциальной муки и в страстотерпца бесконечно малых. Виолончель задерживает звук, как бы она ни спешила. Спросите у Брамса — он это знает. Спросите у Данте — он это слышал.“
— Иоганнес Брамс немецкий композитор и пианист 1833–1897
„Дух божий нашел тончайшую отдушину в этом чуде анализа, уроде из мира идей, двойственной сущности, находящейся между бытием и небытием, которую мы называем мнимым корнем из отрицательной единицы.“
— Готфрид Вильгельм Лейбниц немецкий философ, логик, математик, физик, юрист, историк, дипломат, изобретатель и языковед; основатель и первый прези… 1646–1716
„Действительность очень неделикатно щупает меня своими неуклюжими лапами и заставляет делать громадные прыжки. Эх! как бы поскорее улизнуть-то отсюда. Впрочем, это знакомство с действительностью полезно, оно не позволит мне погрузиться в апатию и созерцать прелести мира: постоянный анализ окружающего дает верное понятие о своих силах.“
— Сергей Геннадиевич Нечаев русский нигилист и революционер XIX в 1847–1882
Из письма Нечаева Ф. Д. Нефёдову Собственные
„Творческие ценности не имеют ничего общего с социальными ценностями. Сначала — созидание, затем анализ и оценка. Когда вы ставите оценку впереди, вы убиваете творчество. Творчество абсолютно непредсказуемо и свободно.“
— Вангелис греческий композитор, один из первых исполнителей электронной музыки, автор саундтреков ко многим известным фильмам 1943
Из интервью журналу "Keyboard", 1982 г.
„Эмиграция — капля крови нации, взятая на анализ.“ — Мария Розанова 1929
„Сейчас я покажу, как в действительности, на каком срезе абстракций или на каком витке движения мысли Декарт вводит когитальный аппарат анализа. Метафизики в конце причин ставят первопричину, относительно которой почему-то запрещают задавать вопрос: а где причина этой первопричины? Для них ― это привилегированный объект. Но, как вы понимаете, для Декарта, а затем и для Канта не существовало таких метафизических первообъектов. Ибо нет причин, считали они, прерывать это движение, хотя оно и уводит в дурную бесконечность. Вот почему я предпочел, говорил Декарт, основывать свое рассуждение на существовании меня самого, считая одновременно, что не может быть никакого сомнения в существовании внешних вещей ― это школьное упражнение в философии. На самом деле нужно сомневаться во всем чужом и готовом. Лишь принимая во внимание этот контекст, можно понять, что никакого отношения к субъективизму, т.е. к привилегированию своего внутреннего психологического мира, его философия не имеет. Вместо того чтобы рассуждать о мире, я предпочел выбрать себя, говорит Декарт, поскольку я не завишу ни от какой последовательности причин“
— Рене Декарт французский философ, математик, механик, физик и физиолог 1596–1650
„…В истории мысли и цивилизации Блаженный Августин — первый мыслитель, который предпринял анализ философских и психологических понятий лица и личности и принёс им известность. Эти идеи, столь существенные для современных людей, формируют не только учение Августина о Боге, но также его философию человека: человека как личности, человека как члена общества и институтов — семьи, города, государства и церкви.“
— Аврелий Августин епископ Гиппонский, философ, влиятельнейший проповедник, христианский богослов и политик 354–430
Поль Анри In the history of thought and civilization, Saint Augustine appears to me to be the first thinker who brought into prominence and undertook an analysis of the philosophical and psychological concepts of person and personality. These ideas, so vital to contemporary man, shape not only Augustine's own doctrine on God but also his philosophy of man: man as an individual, man as a member of societies and institutions — the family, the city, the state and the church. Источник: Paul Henry, S.J., in Saint Augustine on Personality: The Saint Augustine Lecture. N. Y., 1960, p. 1
„…многолетний научный анализ с использованием практически всех значимых клинико-биологических методов исследования, с привлечением математиков, программистов и других специалистов, не дал ответа на вопрос, почему в ряде, казалось бы совершенно безнадёжных случаев, нам удавалось достичь блестящего терапевтического результата, а в других случаях, при прочих равных условиях, результат оставался весьма посредственным. В дальнейшем мы поняли, что отдалённый успех лечения зависит от особенностей душевного и духовного склада пациентов, страдающих хроническими ревматическими заболеваниями.“
— Александр Александрович Крель доктор медицинских наук, профессор, академик Российской академии медико-технических наук 1938–2008
«Концепция холистической терапии»
„Самоанализ — это возможность сделать вывод в настоящем.
Самокопание — является попыткой провести анализ прошлого. Другими словами, вместо поиска решения, человек выбирает размышлять и думать: «Почему так произошло? А что если бы я поступил иначе?!»
Происходит парадокс: Пребывая в собственных мыслях из-за страха будущего, человек попадает в ловушку прошлого, из-за чего утрачивает связь с настоящим.“
— Алексей Христинин
„В последнем анализе, если мое тело может быть формой и если оно может иметь перед собой привилегированные фигуры на безразлично каком фоне, то дело здесь в том, что оно поляризовано собственными задачами, что оно существует по направлению к ним, что оно сосредоточивает свою массу ради достижения собственных целей.“
— Морис Мерло-Понти 1908–1961
„Суждения, считающиеся непререкаемыми, потому что их никогда не подвергали анализу, должны смириться и предъявить свои законные документы; часто оказывается, что они их вовсе не имеют.“
— Макс Нордау врач, писатель, политик 1849–1923
„Разумный и логичный человек вряд ли способен к раскаянию. Он способен лишь к анализу.“
— Александр Дмитриевич Шмеман священнослужитель Православной церкви в Америке, протопресвитер; богослов 1921–1983 «Дневники 1973—1983»
„Из всех сторон анализа наиболее возвышенны, наиболее – так сказать – чисты как раз те, которые будут наиболее плодотворны в руках, умеющих ими пользоваться.“
— Жюль Анри Пуанкаре французский математик, физик, астроном и философ 1854–1912 О науке и познании
„В России была настолько сильная промывка мозгов, что её результаты остались и сидят в мозгах до сих пор. Каждый анализ и диагноз должен вести к ответу на вопрос: что делать? И, соответственно, нужно что-то делать.“
— Иеремия (Анхимюк) епископ Польской православной церкви, архиепископ Вроцлавский и Щецинский, профессор 1943–2017
„В математическом анализе всё должно быть точно. Какой смысл в неточном утверждении? Вот у Вас есть номер телефона. Какой в нём смысл, если Вы знаете его неточно?“
— Дмитрий Владимирович Беклемишев профессор МФТИ, доктор педагогических наук 1930–2017
„Из всех форм обнаружения рефлекса цели в человеческой деятельности самой чистой, типичной и потому особенно удобной для анализа и вместе самой распространённой является коллекционерская страсть — стремление собрать части или единицы большого целого или скромного собирания, обыкновенно остающееся недостижимым.“
— Иван Петрович Павлов русский учёный, физиолог 1849–1936
Источник: Сообщение на III съезде по экспериментальной педагогике в Петрограде 2 января 1916 г. http://dugward.ru/library/pavlov_i_p/pavlov_reflex_celi.html
„Сегодня мы можем поставить некоторые новые вопросы, относящиеся к самому характеру творческой работы одновременно писателя и имеющие, пожалуй, отношение к проблеме состава архива.
Если каждый усердный читатель русской классики твёрдо знал (и верил даже априори), что в прозе Бунина или Чехова два слова нельзя поменять местами без ущерба для художественного эффекта, то в последние пятнадцать лет проза совсем не бесталанных писателей такую процедуру не пропускает. Внимание автора и читателя сместилось на какие-то иные пласты текста, анализ которых вывел бы нас за пределы обозначенной темы. Отметим, однако, что в дальнейшем изучение этих новых творческих явлений, возможно, пойдёт параллельно с изучением технических возможностей сохранения разных этапов работы автора над текстом.
Вопрос, как как собирать отпечатки разных этапов работы автора над тем или иным его сочинением, для нас остаётся открытым; надеемся на конструктивное внимание к нему архивистов-практиков.“
— Мариэтта Омаровна Чудакова 1937
„Новый период. Даже не новый, а просто более глубокий.
Когда осмысление каких-то романтических мечт переходит в анализ явлений повседневной жизни и это начинает доставлять тебе удовольствие.
Это не ко всем приходит.
Кто-то удачлив — вместо размышлений выбирает глупость и неведение. Пусть даже это свободный выбор.
Но можно ли говорить о выборе, когда ты глуп?“
— Никита Александрович Быченков 1986–2014
„Аптечные пузырьки — это универсальная многоразовая стеклотара. Сначала в них покупают лекарства, потом сдают анализы, а потом опять покупают лекарства…“
— Стас Янковский
„Работу программистов следует оценивать не по их изобретательности и логике, а по полноте анализа каждой ситуации.“
— Алан Перлис американский учёный в области информатики 1922–1990
„Что такое натуралистический подход? Вот есть объекты природы, они вне нас лежат. Мы — против них, они — против нас. Мир объектов образует ситуации, и мы эти объекты видим как данные.
Натуралистическому подходу противопоставляется деятельностный. Как работает представитель деятельностного подхода? Никаких объектов. Он говорит: есть я, я действую, и в этом действии я накапливаю опыт. Объектов здесь нет. Я реализую определенные привычные типы действий, иногда удачно, а иногда с «проколами». Когда у меня происходит прокол, я выхожу в рефлексивную позицию, оцениваю ситуацию, ищу причины, источники прокола. Тогда впервые очерчивается ситуация, но пока все еще нет объектов. Потом я перехожу в особую позицию, собственно мыслительную. И тогда я как бы завершаю этот цикл, оформляю результаты моей рефлексии, анализа ситуации, в том числе в виде очерчивания границ определенного объекта, на который мне теперь надо действовать, который мне теперь надо менять.“
— Георгий Петрович Щедровицкий советский философ и методолог, общественный и культурный деятель 1929–1994
„Анализ — не дело поэта. Его призвание — воспроизводить, а не расчленять.“
— Томас Бабингтон Маколей британский государственный деятель, историк, поэт и прозаик 1800–1859
„Общий тренд, что индивидуализация просачивается в массовые производства. В банковской сфере это тоже происходит за счет анализа баз данных и автоматизации relationship-менеджмента. Поэтому сейчас данные, наравне с технологиями и людьми, один из основных активов банка, а часто и самый главный.“
— Дмитрий Васильевич Брейтенбихер 1975
„Любовь… Романтическая мечта, бурление крови. Если бы я знала, что такое любовь… Вот! Пожалуй, отвечу так: любовь – нечто непостижимое, не поддающееся анализу. Человек ее ждет, тоскует по ней, предвкушает ее, даже если никогда раньше не испытывал. Он томится по любви. И телесно, и душевно… И это никак не связано с желанием обладать. Люди любят секс, кто бы спорил… Поэтому мы частенько путаем сексуальное влечение с влюбленностью. Но разница проста: когда любишь – хочется отдавать, а не брать. Хочется служить, заботиться, защищать, хочется раствориться в человеке, которого любишь. Хочется стать им… Примерно так.“
— Анастасия Мурзич 1975
„Научно установленный факт, что ощущение потери некоторой суммы в два раза сильнее радости её же приобретения. Поэтому мы генетически склонны уклоняться от рисков сильнее, чем того требует анализ и здравый смысл.“
— Дмитрий Васильевич Брейтенбихер 1975
„Всякий раз, когда два программиста встречаются для критического анализа своих программ, они оба молчат.“
— Алан Перлис американский учёный в области информатики 1922–1990
„Мы, евреи на Венере, научились не высовывать носа из своих нор. Не то чтобы на Венере был антисемитизм, — нет, кому такое в голову придёт?! Когда вице-король пять раз на неделе заявляет: у Венеры, мол, отрицательный торговый баланс, потому что евреи ввозят слишком много кошерной еды — это не антисемитизм, это глубокий экономический анализ. И когда министр внутренних дел устанавливает квоту на число евреев в каждой норе и позволяет переезжать лишь по особому разрешению — это тоже не антисемитизм, ясно, это эффективный контроль над миграцией. Что я хочу сказать: зачем злить такое евреелюбивое правительство?“
— Уильям Тенн американский писатель-фантаст, эссеист и критик 1920–2010
Таки у нас на Венере есть рабби!
„Конечно, можно провести аналогию и со светлейшим князем Меншиковым, но мне больше по душе другая аналогия — с бочкой Диогена. После моего насильственного отторжения от реального политического процесса и круга людей, которые этот процесс определяют, восторжествовала — возможно, неосознанно, в силу предшествующего жизненного опыта — тяга к научному познанию, исследованиям, анализу. Ведь я почти всю сознательную жизнь проработал как ученый, как преподаватель, как специалист по мировым экономическим процессам. А эта сфера тесно связана с проблемами философскими, метафизическими: о смысле бытия, предназначении человека. Конечно, поводы для переживания дает не только недавнее прошлое, но и недалекое будущее, судьба российского государства. Для большинства людей внешне создается впечатление, что есть какие-то трудности — экономические, технические, организационные, — и этим ограничивается их взгляд, их оценка.“
— Руслан Имранович Хасбулатов российский политический деятель, учёный и публицист 1942
„Неопределённость воплощения <символичности и нетенденциозности в научной фантастике> не уменьшается от авторских комментариев, потому что автор может в них заблуждаться, будто человек, пытающийся объяснить нам истинный смысл своих снов. Потому я считаю несущественным для анализа произведений Дика именно его замечания о них.“
— Филип Киндред Дик американский писатель 1928–1982
Послесловие к «Убику», 1974 Станислав Лем
„..Я пришел ко Христу скорее протестантским, чем католическим путем. Анализ над душой человека таким образом, каким его не производят другие люди, был причиной того, что я встретился со Христом, изумясь в нем прежде мудрости человеческой и неслыханному дотоле знанью души, а потом уже поклонясь божеству его. Экзальтации у меня нет, скорей арифметический расчет; складываю просто, не горячась и не торопясь, цифры, и выходят сами собою суммы. На теориях у меня также ничего не основывается, потому что я ничего не читаю, кроме статистических всякого роду документов о России да собственной внутренней книги.“
— Николай Васильевич Гоголь русский прозаик, драматург, поэт, критик, публицист 1809–1852 Письмо С. П. Шевыреву 11 февраля 1847 г., Неаполь. Из писем
Если вы продемонстрировали хорошее знание темы и способны
непринужденно говорить о своем анализе и своем плане, ваша
компетентность в глазах зрителей не упадет, а вырастет.
Джулия Галеф. Мышление разведчика
Анализ
ошибок позволяет отточить технику предсказания. Выводы вроде «Не
предполагайте, что мировые лидеры поступят так же, как поступили бы вы
на их месте» — мощная подпитка, обновление вашего мозгового арсенала,
которое помогает развиваться.
Джулия Галеф. Мышление разведчика
Луи Пастер
„Для того чтобы этот новый метод исследования природы не явился нам с первого взгляда чем-то особо стоящим, я позволю себе вкратце напомнить Вам исторический ход развития спектрального анализа и его применения к спектроскопии неба, напомнить ту сложную и разностороннюю работу человеческой мысли, которая предшествовала новому завоеванию в безграничном звездном мире. Основатель спектральных исследований ― Ньютон: он первый разложил белый свет на его составные части, на цвета радуги, заставляя [пучек, так в оригинале] света проходить через призму из прозрачного вещества; такое разложение света мы часто наблюдаем как в радуге, так и в граненых подвесках люстр. Открытие Ньютона положило основание исследованиям природы световых явлений; но прошло более ста лет упорной работы, прежде нежели Френель доказал рядом блестящих опытов, что свет есть волнообразное движение так называемого светового эфира, что свет распространяется от светящегося тела совершенно так же, как рябь по поверхности воды от упавшего камня.“
— Исаак Ньютон английский физик, математик и астроном, один из создателей классической физики 1643–1727
„Возраст не определяет ничего. Потому что опыт приходит с количеством анализа своих ошибок и работы со своими страхами. Можно стать очень опытным человеком за один год, если не пропускать ни одного страха. Если проделывать «работу над ошибками» с каждой ошибкой, можно стать мудрецом за год. Главное, работать и анализировать, а не убегать страусом запрятывать голову в бетон.“
— Франц Вертфоллен писатель, просветитель, музыкант
Люди, мыслящие как разведчики, чаще принимают правильные решения не потому, что они умнее других или знают больше. Просто они вооружены привычками и определенными навыками, которые, впрочем, может освоить каждый.
— Джулия Галеф Мышление разведчика
<!--[if gte mso 9]>
— Каланов Н.А. 1956. Моряк морю не изменит. Пословицы о море, моряках и морской службе. М.: Горизонт, 2020
Сеть сейчас, может быть, немного протерлась, но она все еще ловит то, что нужно рассмотреть. Дерни за ниточку, и прибежит Беллонда, выжидательно выставив нижнюю челюсть. Ключевые слова были «Архив» и «Анализ».“
— Фрэнк Герберт американский писатель-фантаст 1920–1986 „«Королева Пауков в центре моей сети».
„Суть предмета семантического анализа языка науки — это такие свойства и
отношения выражений, и особенно высказываний, которые основаны на отношении обозначения.“
— Карнап, Рудольф 1891–1970
„Восхождение абстрактной информации к действительным процессам анализа у человека происходит посредством устойчивых психических процессов, участвующих в приёме информации - с помощью процессов восхождения от абстрактного к конкретному, т.е. от ощущения, восприятия, представления, суждения и понятия к умозаключению. Таким образом, Гегель в интеллекте рулит, а Кант отдыхает.“
— Геннадий МОСКВИН
„Как только все люди поймут основу своего «Я», самоидентифицируются, управлять, то есть манипулировать ими будет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемыми, когда они имеют знания. В иудейской культуре каббала, которая давала науку жизни — она три тысячи лет была секретным учением. Потому что люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов людей и сделать их самодостаточными. Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции. Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют равный доступ к информации, все имеют возможность судить напрямую, получать напрямую не препарированную информацию через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины, которые спущены на головы, средства массовой информации, которые как бы независимы, а на самом деле мы понимаем, что все средства массовой информации всё равно заняты построением, сохранением страт? Как в таком обществе жить?! И мне от ваших рассуждений становится страшновато, честно говоря. И мне кажется, что вы не совсем понимаете, что вы говорите.“ — Герман Оскарович Греф российский экономист 1964
„Писатели, украшающие язык и относящиеся к нему как к объекту искусства, тем самым делают из него орудие более гибкое, более приспособленное для передачи мысли. Так и аналитик, преследующий чисто эстетические цели, содействует созданию языка, более приспособленного к тому, чтобы удовлетворить физика.“ — Жюль Анри Пуанкаре французский математик, физик, астроном и философ 1854–1912
„Легионы комментаторов и аналитиков, политологов и политтехнологов обрушивают на наши головы мириады хитрых, льстивых, лукавых, лживых словес. Словеса эти, при всей их видимой, внешней "плюралистичности", на деле направлены к общей, единой цели: не дать нашему народу очнуться от идеологического дурмана, помешать русскому человеку ясно увидеть свое нынешнее положение, вернуться к своим традиционным духовным корням, самостоятельно разобраться в том, что происходит сегодня с Россией.“ — Геннадий Андреевич Зюганов российский политический деятель 1944
„Пристрастность не исключает правоты. Гнев — плохой советчик, но какой проницательный аналитик!“ — Кароль Ижиковский
„В силу специфики нашей политики любая аналитика носит антигосударственный характер.“ — Анатолий Чубайс советский и российский политический и хозяйственный деятель, 1955
„Но можно угодить и в отрицательную спираль. Если компания в положительной спирали действует так, словно её ведёт сама Фортуна, то от компании в отрицательной спирали веет обречённостью. Когда какая-то фирма начинает сдавать свои позиции на рынке или выпускает один плохой продукт, тут же возникают разговоры: «Почему ты работаешь там?», «Почему ты вкладываешь в неё деньги?», «Не советую покупать у них что-нибудь». Пресса и аналитики, почуяв запах крови, бросаются выяснять, кто с кем поссорился, кто отвечает за промахи и т. д. Клиенты озадачены: стоит ли покупать продукцию этой фирмы? В самой компании тоже неспокойно, сомневаются уже во всём — даже в том, что делается отлично. (А ведь аргументом из серии «Вы просто цепляетесь за старое» можно угробить самую распрекрасную стратегию и наделать ещё больше ошибок!) И тогда компания спускается по спирали ещё ниже. Поэтому лидеры типа Ли Якокка (Lee Iacocca), способные обратить ход спирали, заслуживают высших почестей. («Дорога в будущее»)“ — Билл Гейтс американский предприниматель и общественный деятель 1955
Миллионы людей видели, как падают яблоки, но только Ньютон спросил почему.
Бернард Барух
Способность к анализу не следует смешивать с простой изобретательностью, ибо аналитик всегда изобретателен, тогда как не всякий изобретательный человек способен к анализу.
Эдгар Аллан По
Подобно тому как атлет гордится своей силой и ловкостью и находит удовольствие в упражнениях, заставляющих его мышцы работать, так аналитик радуется любой возможности что-то прояснить или распутать.
Эдгар Аллан По
Убийство на улице Морг
Изучают глубину, кидая в неё камни.
Станислав Ежи Лец
Проблема в том, что мы сосредоточиваемся на тех редких случаях, когда наша методика срабатывает, и почти никогда — на многочисленных примерах ее несостоятельности.
Нассим Николас Талеб
Когда экономисту не удается предсказать очередной кризис, он часто списывает все на землетрясение или революцию, заявляя, что он не специалист по геодезии, метеорологии и политологии, вместо того чтобы интегрировать эти области в свои исследования и признать, что его область не может существовать в отрыве от прочих.
Нассим Николас Талеб
Булю показал мне удивительную исследовательскую работу, только что законченную его практикантом и уже принятую к публикации; в ней подробно рассматривались две тысячи предсказаний, сделанных аналитиками ценных бумаг. В работе наглядно показывалось, что эти брокер-аналитики не предсказывали ничего: наивный прогноз человека, просто переносящего цифры из истекшего периода в следующий, был бы немногим хуже. А ведь аналитики владеют информацией о заказах, грядущих контрактах и планируемых расходах и благодаря этим ценным знаниям вроде должны прогнозировать значительно лучше, чем наш наивный предсказатель, не располагающий никакой информацией, кроме прошлых данных. Хуже того, разрыв между предсказанными и реальными величинами был гораздо существенней, чем между разными прогнозами, а значит, аналитиками руководил стадный инстинкт. Иначе прогнозы отстояли бы друг от друга настолько же, насколько они отстоят от реальности.
Жан-Филипп Булю – французский учёный, вслед за Бенуа Мандельбротом (положившим начало этому направлению в конце 1950-х годов) применяющий методы статистической физики к экономическим переменным.
Нассим Николас Талеб
Самый интересный анализ того, как академические методы работают в реальной жизни, осуществил Спирос Макридакис. Он устраивал соревнования прогнозистов, использующих так называемую эконометрику — «научный метод», соединяющий экономическую теорию со статистическими измерениями. Попросту говоря, Макридакис заставлял людей предсказывать в реальной жизни, а потом оценивал точность их прогнозов. Вместе с Мишель Ибон он провел несколько «М-состязаний»; третье, и последнее из них, — М-3 — завершилось в 1999 году. Макридакис и Ибон пришли к печальному выводу: «Новейшими и сложнейшими статистическими методами не обязательно достигаются более точные результаты, чем самыми простыми».
Нассим Николас Талеб
Порочность всех государственных и правительственных планов очевидна сразу: в них не закладывается возможный предел погрешности (допуск на ошибку).
Нассим Николас Талеб
Соберите вместе десять параноиков — и у вас будет десять разных, но одинаково правдоподобных теорий.
Принято говорить: «Мудр тот, кто умеет провидеть будущее». Нет, тот поистине мудр, кто знает, что далекое будущее неведомо никому.
Успешность человеческих начинаний, как правило, обратно пропорциональна предсказуемости их результатов.
Человек, который наносит урон своими прогнозами, либо глупец, либо обманщик. Некоторые предсказатели опаснее всякого преступника. Фигурально говоря, пусть эти господа не садятся за руль школьного автобуса с завязанными глазами.
Нассим Николас Талеб
Тетлок изучал проблему «экспертов» в политике и экономике. Он просил специалистов из разных областей оценить вероятность того, что в течение заданного временного периода (около пяти лет) произойдут определенные политические, экономические и военные события. На выходе он получил около двадцати семи тысяч предсказаний почти от трех сотен специалистов. Экономисты составляли около четверти выборки. Исследование показало, что эксперты далеко вышли за пределы своих допусков на ошибку. Обнаружилась и экспертная проблема: между результатами докторов наук и студентов не было разницы. Профессора, имеющие большой список публикаций, справлялись не лучше журналистов. Единственной закономерностью, которую обнаружил Тетлок, была обратная зависимость прогноза от репутации: обладатели громкого имени предсказывали хуже, чем те, кто им не обзавелся.
Но Тетлок ставил перед собой задачу не столько показать, чего реально стоят эксперты (хотя у него это замечательно получилось), сколько выяснить, почему до них никак не доходит, что они плохо справляются со своей работой, иными словами, как им удается «втирать себе очки».
<...>
Вы говорите, что играли в другую игру. Допустим, вам не удалось предсказать неожиданный крах Советского Союза (этого не предвидел ни один социолог). Легко заявить, что вы прекрасно понимали суть политических процессов, происходивших в Советском Союзе, но эти русские, будучи чрезмерно русскими, искусно скрыли от вас существенные экономические составляющие. Если бы вы обладали этими экономическими данными, вы бы уж конечно смогли предсказать падение советского режима. Винить надо не вашу квалификацию. Так же можно действовать, если вы предсказали решительную победу Эла Гора над Джорджем У. Бушем. Вы не знали, что экономика в таком отчаянном положении; собственно, этот факт, кажется, был тайной для всех. Вы же не экономист, а борьба-то, оказывается, шла на экономическом ринге.
Вы валите все на непредвиденные обстоятельства. Случилось что-то необычайное, лежащее вне поля вашей науки. Поскольку это нельзя было предсказать, вы не виноваты. Это был Черный лебедь, а вы не обязаны предсказывать Черных лебедей.
Нассим Николас Талеб
Черный лебедь
Эрудиция для меня важна. Она свидетельствует об искреннем интеллектуальном любопытстве.
Ученость без эрудиции и природного любопытства ведет к узости мышления и дроблению дисциплин.
Беда в том, что наши идеи прилипчивы как репей: однажды придумав теорию, мы уже не откажемся от нее. Поэтому в выигрыше всегда тот, кто не спешит с теориями
Самообольщение — действительно важный фактор. В этом и суть проблемы специалистов: они не знают, чего они не знают. Нехватка знаний и ложное представление о качестве этих знаний идут рука об руку — тот же механизм, который мешает людям узнавать больше, внушает им удовлетворенность своими знаниями.
Увы, признавая собственную способность ошибаться, не знать, авторитета не наживешь. Люди нуждаются в ослеплении знанием — нам так положено: идти за вожаками, умеющими собрать нас вместе, ведь вместе гораздо надежнее, чем поодиночке. Всегда было выгоднее брести с толпой, пусть по неверному пути, чем по правильному, но в одиночестве. И гены нам достались от тех, кто следовал за самоуверенными дураками, а не за колеблющимися мудрецами. Социальная патология налицо: психопаты с легкостью вербуют приверженцев.
Категоризация необходима людям, но она оборачивается бедой, когда в категории начинают видеть нечто окончательное, исключающее зыбкость границ — не говоря уже о пересмотре самих категорий.
Есть мнение, что за память отвечает именно гиппокампус. Это самая творческая часть мозга; считается также, что она вбирает в себя весь негатив регулярных неприятностей вроде того хронического стресса, который мы постоянно испытываем от каждодневного впрыскивания отрицательных эмоций, — в противоположность «хорошенькому бодрящему стрессу» от внезапного появления тигра в вашей гостиной. Мы можем урезонивать себя сколько угодно, но гиппокампус принимает хронические стрессы всерьез, и начинается необратимый процесс атрофии. Вопреки расхожему мнению эти мелкие, внешне безобидные раздражители не делают нас сильнее; они способны искалечить нашу личность.
Если вы дадите себе труд подробно изучить биографию Онассиса — а я в молодости потратил на это несколько лет, — вы заметите любопытную особенность: работа (в общепринятом смысле слова) его не интересовала. Он даже не позаботился завести себе стол, не говоря уже об офисе. При этом он не просто заключал сделки — для этого офис не нужен, — он правил судостроительной империей, а это требует ежедневного отслеживания информации. Главным рабочим инструментом ему служил блокнот — вся нужная информация хранилась там. Онассис провел всю жизнь в общении с богачами и знаменитостями и в ухаживаниях (и охоте) за женщинами. Вставал он обычно в полдень. Если бы ему понадобилась юридическая помощь, он собрал бы своих юристов в два часа ночи в каком-нибудь парижском клубе. Говорят, что он обладал неотразимым обаянием и пользовался этим, чтобы манипулировать людьми.
Попытаемся заглянуть глубже. Здесь очень вероятен эффект «одураченных случайностью»: прямо-таки подмывает назвать причиной успеха Онассиса его modus operandi. Мне не дано знать, был ли Онассис талантлив или просто удачлив (хотя я убежден, что его обаяние открывало перед ним все двери), зато я могу тщательно проанализировать его образ действий, опираясь на исследования зависимости между количеством информации и пониманием. Таким образом, утверждение, что доскональное знание мельчайших деталей повседневной рутины может быть бесполезным, а то и просто губительным, проверяется — пусть опосредованно, но довольно эффективно.
Когда экономисту не удается предсказать очередной кризис, он часто списывает все на землетрясение или революцию, заявляя, что он не специалист по геодезии, метеорологии и политологии, вместо того чтобы интегрировать эти области в свои исследования и признать, что его область не может существовать в отрыве от прочих.
Идеи мы воспринимаем как собственность, а с собственностью всегда тяжело расставаться.
Таксисты не воображали, будто понимают столько же, сколько интеллигенты, и на роль экспертов не претендовали. Никто ничего не знал, но специалистам мнилось, будто они знают больше других, поскольку само собой разумеется, что специалист всегда образованнее неспециалиста.
Совместную деятельность всего племени медиков можно приблизительно оценить, основываясь на тех образчиках, которые доступны для наблюдения. То же верно в отношении сантехников, таксистов, проституток и представителей всех остальных профессий, в которых не бывает «суперзвезд».
В силу «звездной» динамики то, что мы именуем «литературным наследием» и «литературными шедеврами», представляет собой лишь крохотную долю коллективно созданного. Вот в чем штука. Это-то и мешает нам выявлять таланты.
Допустим, вы приписываете успех Оноре де Бальзака, французского романиста XIX столетия, его беспощадному «реализму», «прозрениям», «остроте чувств», «проработке характеров», «умению увлечь читателя» и так далее. Эти «превосходные» качества можно признать необходимой предпосылкой к созданию превосходного произведения при условии и только при условии, что те, кто не обладает так называемым «талантом», лишены этих качеств. А что, если существовали еще десятки столь же прекрасных литературных творений, которые до нас не дошли? Если и вправду были написаны и исчезли не менее ценные рукописи, то, как мне ни жаль, ваш кумир Бальзак отличается от своих безвестных соперников лишь тем, что ему невероятно повезло. Более того, преклоняясь перед Бальзаком, вы допускаете несправедливость по отношению к другим.
Я вовсе не имею в виду, что Бальзак не был талантлив, я только хочу сказать, что талант его менее уникален, чем кажется.
Я могу найти подтверждение почти чему угодно, так же как опытный лондонский таксист сможет даже в праздничный день найти пробку, чтобы накрутить цену.
Кое-кто идет дальше, приводя мне примеры событий, которые мы смогли с некоторой долей успеха предвидеть, — такие и в самом деле есть, например высадка человека на Луне или бурный рост экономики в XXI веке. Можно найти множество «контрдоказательств» идеям этой книги. Лучшим из них будет то, что газеты прекрасно предсказывают театральные спектакли и кинопоказы. Смотрите, я вчера предсказал, что сегодня взойдет солнце, и оно взошло! Если я видел, как человек совершает убийство, я могу почти не сомневаться, что он преступник. Но, если я не видел, как человек совершает убийство, я не могу быть уверен в его невиновности.
Неспособность предсказывать аномалии ведёт к неспособности предсказывать ход истории, если учесть долю аномалий в динамике событий.
Эту умственную заразу усугубило то, что Роберт Фиск называет «гостиничной журналистикой». Если в прежней журналистике Ливан был частью Леванта, то есть Восточного Средиземноморья, то теперь он внезапно стал частью Ближнего Востока, как будто кто-то умудрился перенести его поближе к пескам Саудовской Аравии. Остров Кипр, расположенный примерно в шестидесяти милях от моей деревни на севере Ливана, с почти идентичной кухней, верой и обычаями, внезапно сделался частью Европы (конечно, местные жители с обеих сторон подверглись соответствующей психологической обработке). Прежде черта проводилась между Средиземноморьем и не-Средиземноморьем (то есть между оливковым и сливочным маслом), а в 1970-е годы она вдруг разделила мир на Европу и не-Европу. Поскольку границу между ними обозначил ислам, никто не знал, куда отнести арабов христианского (и иудейского) вероисповедания.
Их доходы — это деньги, взятые взаймы у судьбы, которая потребует выплаты в какой-то никому не ведомый момент.
Сомнение в результате поможет Вам сохранить спокойствие.
Более двух тысяч лет тому назад римский оратор, беллетрист, мыслитель, стоик, политик-манипулятор и (почти всегда) благородный джентльмен Марк Туллий Цицерон в трактате «О природе богов» поведал такую историю. Греческому философу Диагору, прозванному Безбожником, показали изображения людей, которые молились богам и спаслись при кораблекрушении. Подразумевалось, что молитва спасает от гибели. Диагор спросил: «А где же изображения тех, кто молился, но все-таки утонул?»
Посмотрим с этой точки зрения на события 11 сентября 2001 года. Около двух с половиной тысяч человек были убиты группой террористов Бен Ладена в башнях-близнецах Международного торгового центра. Их семьи, как и положено, получили поддержку со стороны всевозможных агентств и благотворительных организаций. Но, по данным исследований, за последующие три месяца того же года более тысячи людей стали тайными жертвами террористов. Каким образом? Боязнь летать самолетом заставила многих сесть за руль автомобиля, а дороги куда более опасны, чем воздушные пути. В тот период был отмечен значительный рост числа происшествий на дорогах. Семьи этих погибших не получили поддержки — они даже не узнали, что их близкие тоже стали жертвами Бен Ладена.
О неявных последствиях
В 1965 году Стюарт Оскамп экспериментировал, предлагая клиническим психологам папки, в которых содержались все новые и новые сведения об их пациентах, однако диагнозы психологов не стали точнее с увеличением объема информации. Наоборот, они лишь уверились в правильности прежнего диагноза. Положим, в шестьдесят пятом вряд ли стоило многого ждать от психологов, однако выявленная закономерность сохраняется и в других областях.
Важно не то, насколько редко мы ошибаемся, а какова суммарная погрешность.
Прогнозисты от экономики, как мы очень скоро убедимся, гораздо ближе в своих догадках друг к другу, чем к реальному результату. Никто не хочет быть белой вороной.
При выборе стратегии чрезвычайно важна крайняя граница риска — да-да, куда важнее знать самый плохой вариант, чем общий прогноз. А особенно это важно в том случае, если наихудший сценарий просто неприемлем.
Практически все современные технологические прорывы — детища того, что называют словом серендипити. Этот термин впервые употребил в письме английский писатель Хорас Уолпол, находясь под впечатлением сказки «Три принца из Серендипа». Эти достославные принцы «благодаря случаю или собственной смекалистости постоянно совершали открытия, находя то, чего не искали».
Меня всегда поражало количество людей, которых астрономические доходы превращают в совершенных лакеев, все усиленнее лебезящих перед клиентами и работодателями и все больше пожираемых страстью к наживе.
Проверщиков-то фактов полно, а вот проверщики интеллекта, увы, отсутствуют.
Почтение к старикам, развитое во многих культурах, — это, возможно, попытка компенсировать краткий век человеческой памяти. Слово «сенат» происходит от латинского «senatus» — «пожилой». Арабское слово «шейх» значит не только «представитель правящей элиты», но и «старец». Память стариков — хранилище сложного, веками копившегося опыта, в том числе и знаний о редких событиях. Старики пугают нас рассказами — вот почему мы так боимся определенных Черных лебедей. К удивлению своему, я узнал, что это относится и к животному миру: в журнале «Сайенс» писали, что старые самки-вожаки у слонов играют роль «консультантов по редким событиям».
Мы любим все ощутимое, подтверждаемое, осязаемое, реальное, зримое, конкретное, знакомое, уже виденное, броское, визуальное, социальное, запоминающееся, эмоционально нагруженное, кричащее, стереотипное, волнующее, театральное, романтическое, «косметическое», официальное; любим наукообразное словоблудие (словоблядие), надутых экономистов-статистиков, математизированную чушь, пафос, Французскую академию, Гарвардскую школу бизнеса, Нобелевскую премию, темные деловые костюмы, белые рубашки и галстуки от Феррагамо, пламенные речи, сенсации! Особенно же мы любим нарратив.
Покажем двум группам людей размытое изображение пожарного гидранта. Оно должно быть настолько размытым, чтобы невозможно было опознать предмет. Для одной группы людей будем увеличивать разрешение медленно, в десять приемов. Для другой — быстрее, в пять приемов. Остановимся в тот момент, когда у обеих групп будет перед глазами картинка одинаковой четкости, и спросим, что же они видят. Та группа, которая видела меньше промежуточных шагов, быстрее узнает на картинке гидрант. Мораль? Чем больше информации вы даете человеку, тем больше гипотез будет возникать у него по ходу и тем хуже окажется результат. Человеку попадается больше случайного мусора, и он начинает путать его с информацией.
Для меня специалисты делятся на две категории. К первой относятся те, кто склонен к самонадеянности при наличии (некоторых) знаний, — и это легкий случай. Ко второй — и это тяжелый случай — те, кто самонадеян и при этом полностью некомпетентен («пустые костюмы»).
Наш разум — превосходная объяснительная машина, которая способна найти смысл почти в чем угодно, истолковать любой феномен, но совершенно не в состоянии принять мысль о непредсказуемости.
Доступная публике информация совершенно бесполезна, особенно для бизнесмена, поскольку цены, как правило, уже «включают» всю подобную информацию; то, что известно миллионам, не дает вам реального преимущества. Кто-нибудь из сотен миллионов потребителей новостей, скорее всего, уже купил заинтересовавшие вас бумаги и тем самым поднял цену.
В 1971 году психологи Дэнни Канеман и Амос Тверски решили помучить профессоров статистики вопросами, сформулированными не как статистические вопросы. Один был приблизительно таков (для большей ясности я поменял пример): представьте, что вы живете в городе, где есть две больницы — одна большая, другая маленькая. В определенный день в одной из этих двух больниц рождается 60 процентов мальчиков. В какой больнице это скорее могло бы произойти? Многие профессора делали ошибку (во время обычной беседы), называя большую больницу, в то время как суть статистики заключается в том, что большие выборки более стабильны и имеют меньше отклонений от долгосрочного среднего показателя (в нашем случае 50 процентов каждого пола), чем маленькие выборки. Эти профессора провалили бы экзамены, которые сами же принимают. Еще работая квант-инженером, я выявил сотни таких серьезных ошибок, сделанных статистиками, забывшими о том, что они статистики.
В 1960-е годы, в пору наивысшего зазнайства науки, врачи, уверенные в своей способности воссоздать в лаборатории материнское молоко, ни в грош его не ставили, не осознавая, что материнское молоко может содержать полезные компоненты, которые укрылись от их просвещенного внимания; отсутствие свидетельств о пользе материнского молока принималось за свидетельство отсутствия пользы оного (еще один пример платонизма: «нет смысла» кормить грудью, раз можно кормить из бутылочки). Многие пострадали от этой наивной логики: те, кого в младенчестве не кормили грудью, оказались больше подвержены ряду болезней, в том числе определенным видам рака — видимо, в материнском молоке есть какие-то необходимые защитные питательные вещества, о которых мы пока ничего определенного не знаем. Больше того, благотворное влияние, которое кормление грудью оказывает на матерей, — например снижение риска рака груди, — тоже не учитывалось.
Та же история с миндалинами: удаление миндалин повышает риск поражения горла раком, но на протяжении десятилетий врачи и не подозревали, что эта «бесполезная» ткань может быть для чего-нибудь, им неведомого, нужна. То же самое с пищевой клетчаткой во фруктах и овощах: врачи в 1960-е годы считали ее бесполезной, потому что не имели доказательств ее необходимости, и в результате мы получили неправильно вскормленное поколение.
Клетчатка, как выясняется, замедляет всасывание сахара в кровь «и вычищает из желудочно-кишечного тракта предраковые клетки. Вообще медицина за всю свою историю причинила немало вреда, и виной тому — эти простые огрехи-перевертыши.
Если я видел, как человек совершает убийство, я могу почти не сомневаться, что он преступник. Но, если я не видел, как человек совершает убийство, я не могу быть уверен в его невиновности. То же относится к диагностике рака: выявление одной-единственной злокачественной опухоли доказывает, что у вас рак, но невыявление ее не позволяет вам со стопроцентной уверенностью сказать, что рака у вас нет.
Нас приближают к истине отрицательные, а не подтверждающие примеры! Неверно выводить общее правило из наблюдаемых фактов.
Журналисты предпочитают бесконечную точность ошибочных выводов «приблизительной» правде сказочника.
Психологи Канеман и Тверски <...> провели такой эксперимент: испытуемых (а это были люди, чья профессия связана с составлением прогнозов) просили оценить вероятность двух событий:
а) в Америке случится сильное наводнение, в результате которого погибнет более тысячи человек;
б) землетрясение в Калифорнии вызовет сильное наводнение, в результате которого погибнет более тысячи человек.
По мнению респондентов, первый вариант менее вероятен, чем второй: ведь землетрясение в Калифорнии — это причина, которую легко допустить и которая делает ситуацию наводнения более представимой, тем самым повышая ее вероятность в наших глазах.
Точно так же, если я спрошу: «Как вам кажется, сколько ваших сограждан больны раком легких?» — вы назовете какую-нибудь цифру (ну, скажем, полмиллиона). Однако если я спрошу, сколько человек в вашей стране заболели раком легких в результате курения, цифра, которую вы назовете, окажется гораздо (пожалуй, что и в два-три раза) больше. Если указана причина явления, это явление выглядит куда более правдоподобным — и куда более вероятным. В рак от курения верится легче, чем в рак без причины (если причина неясна, это все равно, что ее нет).
Какая из этих ситуаций, на ваш взгляд, более вероятна?
1. Джой, судя по всему, был счастлив в браке. Он убил свою жену.
2. Джой, судя по всему, был счастлив в браке. Он убил свою жену, чтобы завладеть ее наследством.
Наверняка, повинуясь первому впечатлению, вы скажете, что вероятнее второй вариант, хотя это чистой воды логическая ошибка, ведь первое утверждение шире и охватывает не одну возможную причину, а множество: Джой убил свою жену, потому что сошел с ума, или потому, что та изменила ему с почтальоном и лыжным инструктором, или потому, что в состоянии помрачения он принял ее за специалиста по финансовому прогнозированию.
Те Черные лебеди, которых мы воображаем, обсуждаем и боимся, совсем не похожи на реально грозящих нам Черных лебедей. Скоро вам станет ясно, что мы опасаемся не того, чего следует опасаться.
По данным психолога Пола Словича и его коллег, люди, представьте себе, охотнее платят за страхование от терактов, чем от авиакатастроф (хотя в число последних террористические акты входят как частный случай). <...>
В то же время, как утверждает Слович, в вопросах страхования люди обычно пренебрегают событиями с низкой вероятностью. Это можно сформулировать так: люди предпочитают страхование от возможных мелких убытков, тогда как менее вероятные, но гораздо более крупные потери не принимаются в расчет.
Канеман и Тверски заметили, что люди способны всерьез задуматься о, казалось бы, маловероятных явлениях, если вовлечь их в обсуждение подобных явлений и дать почувствовать, что эти события не так уж нереальны. Например, если спросить человека, какова вероятность гибели в авиакатастрофе, он, скорее всего, завысит цифру.
Грег Баррон и Идо Эрев в ходе ряда опытов установили, что люди склонны преуменьшать малую вероятность, если им самим приходится ее просчитывать, то есть если она не обозначена в цифрах. Представьте, что вы тянете шары из урны, в которой очень мало красных и много черных шаров, и вам нужно угадать, какого цвета шар вы сейчас вытащите; при этом вы не знаете точного соотношения красных и черных. Скорее всего, по вашей оценке, вероятность вытащить красный шар окажется ниже, чем она есть на самом деле. А вот если вам сказать, к примеру, что красных шаров — 3 процента, вы, наоборот, будете ошибаться, говоря «красный» чаще, чем нужно.
Экономист Хайман Мински выявил цикличность отношения к риску в экономике. Схема такова: в периоды финансовой стабильности люди не боятся рисковать, они уверены в успехе и редко думают о возможных проблемах. Но случается кризис — и перепуганное большинство «прячется в раковину», боясь вообще куда-либо вкладывать средства.
Люди поверят любым вашим словам, если не обнаруживать перед ними слабости; они, как звери, чуют мельчайшие трещинки в броне уверенности еще до того, как те станут явными. А лучшая оправа уверенности — предельная вежливость и дружелюбие, которые позволяют манипулировать людьми, не обижая их.
Неудачники истории — как люди, так и идеи, — подобно набожным утопленникам, не оставляют после себя автобиографий (для этого желательно остаться в живых).
Успех, по его циническим наблюдениям, — это результат либо ухищрений и организованной покровителями шумихи, либо случайного всплеска интереса, вызванного отнюдь не достоинствами произведения.
Необходимые средства найдутся, если, согласно старой английской пословице, «отнять у святого Петра, чтобы одарить святого Павла».
Часто бывает так, что политическая или социальная акция рисует политика в выгодном свете, а неявные дурные последствия такой акции ударяют по всем остальным и недешево обходятся обществу. Взять хотя бы кампании по сохранению рабочих мест: вам показывают тех, чьи должности отныне не подлежат сокращению, и вы воспринимаете это как большую социальную победу. Никто и не заметит тех, кто в результате не сможет найти работу, потому что принятые меры приведут к закрытию многих вакансий.
Не нужно отождествлять себя с миром науки, не нужно подвергаться ампутации, чтобы втиснуться в прокрустово ложе специализации.
Пол Слович предложил букмекерам отобрать из восьмидесяти восьми видов всевозможных статистических данных о прошлых скачках те, которые им кажутся наиболее полезными при подсчете шансов. Сначала букмекерам дали десять самых полезных параметров и попросили предсказать исход соревнования. Затем добавили еще десять параметров и снова попросили предсказать итог. Но дополнительная информация не прибавила результатам точности, зато заметно подняла уверенность участников в своей правоте. Итак, доказано: информация бывает вредна.
Я не встречал ещё исследования, где доказывалось бы, что администраторы высшего звена действительно приносят пользу, тратя бесконечные часы на переговоры и поглощение сиюминутной информации.
Что бы там ни говорили, полезно иногда задаваться вопросом: а какова вероятность ошибки эксперта? Подвергать сомнению нужно не методы работы эксперта, а только его уверенность. (Я сам, обжегшись на нашей медицине, научился осторожности и всем советую: если вы обратились к врачу с определенными жалобами, а он вам говорит, что у вас стопроцентно не рак, — не слушайте его).
В тех областях, где все подвижно и потому требует осознания, специалистов обычно не бывает, тогда как в стабильных областях кое-какие специалисты есть. Иными словами, специалистов практически не существует в профессиях, имеющих дело с будущим и строящих свои расчеты на основе изучения неповторяющегося прошлого (за исключением метеорологии и тех видов бизнеса, которые определяются кратковременными физическими, а не социоэкономическими процессами).
Глобальных войн в истории человечества было мало; они для нас внове, поэтому мы склонны недооценивать их длительность и переоценивать свое превосходство. Вспомните, как недооценивали продолжительность войны в Ливане. Первая мировая тоже казалась парой пустяков тем, кто ее начинал. Так было и с войной во Вьетнаме, и с войной в Ираке, да почти с каждым вооруженным конфликтом современности.
Чтобы выжить, учреждение должно убедить себя и всех остальных в том, что оно обладает «дальновидностью».
В прошлом не столь отдаленном, скажем, в докомпьютерную эпоху, планы оставались туманными и качественными (в смысле неколичественными), приходилось совершать умственное усилие, чтобы удерживать их в голове, а уж делать раскладку на далекое будущее было настоящим мучением. Чтобы заниматься планированием, требовались карандаши, ластики, столы, заваленные бумагами, и огромные мусорные корзины. Прибавьте бухгалтерскую любовь к нудной монотонной работе. Короче говоря, планирование было трудоемким и неприятным занятием, связанным к тому же с постоянными сомнениями.
Но внедрение электронных таблиц произвело настоящий переворот. С помощью экселевской таблицы компьютерно грамотный человек может без усилий продлевать «план продаж» до бесконечности. На бумаге, на экране компьютера или, еще того хлеще, в пауэрпойнтовском формате план обретает собственную жизнь, теряет расплывчатость и абстрактность, «овеществляется», как говорят философы, наполняется конкретикой, начинает новую жизнь как материальный объект.
Мой друг Брайан Хинчклифф, пока мы вместе потели в местном спортзале, выдвинул следующую идею. Возможно, именно та простота, с которой можно проектировать будущее, множа ячейки в этих программах-таблицах, привела к появлению целой армии предсказателей, которые уверенно выдают долгосрочные прогнозы (не выходя из «туннеля» собственных предположений).
Здесь работает классический ментальный механизм — так называемый эффект привязки. Вы усмиряете свой страх перед неопределенностью, придумывая число и цепляясь за него как за островок посреди пустоты. Этот эффект был открыт отцами психологии неопределенности Дэнни Канеманом и Амосом Тверски, еще когда они только начинали исследовать заблуждения в использовании эвристик. Эффект работает следующим образом. Канеман и Тверски предлагали добровольцам покрутить рулетку. Добровольцы смотрели на выпавшее число, зная, что оно случайно. Затем их просили назвать количество входящих в ООН африканских стран. Ответ коррелировал с выпавшим числом.
Попросите кого-нибудь назвать вам последние четыре цифры своего номера социального страхования, а затем — приблизительное количество зубных врачей в Манхэттене. Вы увидите, что, активировав в сознании собеседника четырехзначное число, вы заставляете его соотносить свое предположение с этим числом.
Как и многие биологические переменные, ожидаемая продолжительность жизни — величина среднестанская, то есть подчинена рядовой случайности. Она не масштабируема, так как чем старше мы становимся, тем меньше у нас шансов жить дальше. В развитой стране таблицы страховых компаний предсказывают новорожденной девочке смерть в 79 лет. Когда она справит 79-й день рождения, ожидаемая продолжительность ее жизни в типичном случае будет составлять 10 лет. В возрасте 90 лет она сможет рассчитывать на 4,7 года.
В 100 лет — на 2,5 года. Если она чудесным образом доживет до 119 лет, ей останется около 9 месяцев. По мере того как она пересекает очередные пороги, количество дополнительных лет уменьшается. Это иллюстрация главного свойства случайных переменных, описываемых «гауссовой кривой». Чем старше человек, тем меньше дополнительных лет у него в резерве.
С человеческими планами и проектами дело обстоит по-другому. Они часто масштабируемы, как я уже говорил в главе 3. А в случае с масштабируемыми, то есть крайнестанскими, переменными вы получите ровно противоположный эффект. Скажем, предполагается, что проект будет завершен за 79 дней (берем ту же цифру, что в примере с возрастом женщины). Если на 79-й день проект не завершен, нужно будет отвести на него еще 25 дней. На 90-й день — еще около 58. На 100-й — 89. На 119-й —149. Если проект еще не завершен в день номер 600, то на него понадобится 1590 дополнительных дней. Как видно, чем дольше вы ждете, тем дольше вам предстоит ждать.
Чтобы быть начальником, особого ума не требуется, требуется некая харизма плюс умение изображать скуку и страшную занятость (по причине крайне напряженного графика работы). Добавьте к этому «обязанность» ходить по вечерам в оперу.
Человек — животное общественное; ад — наше окружение.
Секст Эмпирик рассказывал притчу о живописце по имени Апеллес, который хотел изобразить пену, падающую с губ коня. Сколько он ни бился, ничего не выходило. В яростном отчаянии художник схватил губку, которой вытирал кисти, и швырнул ею в картину. Взглянув на след, оставленный губкой, он увидел очень достоверное изображение пены, которого никак не мог добиться.
То, что мы будем называть Черным лебедем (с большой буквы), — это событие, обладающее следующими тремя характеристиками. Во-первых, оно аномально, потому что ничто в прошлом его не предвещало. Во-вторых, оно обладает огромной силой воздействия. В-третьих, человеческая природа заставляет нас придумывать объяснения случившемуся после того, как оно случилось, делая событие, сначала воспринятое как сюрприз, объяснимым и предсказуемым.
Мой парижский одноклассник, будущий романист Жан-Оливье Тедеско, изрек, убеждая меня, что не стоит бежать, чтобы успеть на метро: «Я не бегаю за поездами».
Презирайте свою судьбу. Теперь я не бросаюсь бежать ради того, чтобы уехать по расписанию. Такой совет может показаться очень немудрящим, но мне он подошел. Научившись не носиться за поездами, я оценил истинное значение изящества и эстетики в поведении, почувствовал, что это я управляю своим временем, расписанием и жизнью. Опаздывать на поезд обидно, только если ты бежишь за ним! Точно так же не добиваться такого успеха, какого ожидают от тебя другие, обидно, только если ты сам к нему стремишься. Ты оказываешься над мышиными бегами и очередью к кормушке, а не вне их, если поступаешь в соответствии с собственным выбором. Уход с высокооплачиваемой работы, если это твое решение, принесет больше пользы, чем заработанные деньги (такой поступок может показаться безумным, но я пробовал, получается). Это первый шаг к тому, чтобы набраться мужества и послать судьбу к черту. Ты обретаешь гораздо больше власти над жизнью, если сам выбираешь критерии.
В следующий раз, когда прилетят марсиане, попробуйте объяснить им, почему сторонники уничтожения плода в материнской утробе вместе с тем являются противниками смертной казни. Или почему принято считать, что защитники абортов выступают за повышение налогов, но против сильной армии.
Усваивание (и навязывание миру) нарративности и причинности — симптом болезни, имя которой — боязнь многомерности.
Учёный не должен быть орудием библиотеки для создания другой библиотеки.
Нассим Николас Талеб
Черный лебедь
_______
“Аналітик — це людина, яка, крім технічних навичок, повинна мати особливий талант, здатність оперувати даними і робити їх зрозумілими для інших.”
Е. Галуа: "Відомо, що з усіх людських знань чистий аналіз — ділянка найменш матеріальна, найбільш логічна і єдина цілком незалежна від чуттєвого сприймання"
Макс Де Прі: "Ми не зможемо передбачити майбутнє, але аналітика допомагає нам зрозуміти тенденції та напрямки".
Роб Остін: "Справжня аналітика - це не просто збір даних, це вміння перетворювати дані на свідому дію".
Шейн Сноу: "Аналітика - це не лише розумні звіти, але й сміливість брати на себе відповідальність за їх використання".
Том Девенпорт: "Аналітика потребує не лише розуміння даних, але й готовності діяти на основі отриманих інсайтів, навіть якщо ці дії викликають почуття незахищеності".
Мері Лову: "Аналітик повинен бути вмілим оповідачем, здатним перетворити складні дані на доступні та надихаючі історії".
Генрі Мінцберг: "Аналітика не має цінності без переконливого аналізу і розуміння, а сміливість дозволяє зробити крок від даних до дій".
Філіп Мендельсон: "Сміливість в аналітиці - це не тільки здатність приймати рішення на основі даних, але й готовність відстоювати ці рішення в обличчі невизначеності".
Джеффрі Левіс: "Аналітика не стільки про числа, скільки про історії, які ці числа можуть розповісти".
Лінус Полінг: "Найкращий спосіб знайти хорошу ідею - це спочатку знайти багато ідей, а потім швидко відкинути всі погані".
Філіп Котлер: "Аналітика в маркетингу – це пошук гармонії між наукою та майстерністю, між даними та людським досвідом".
Вівіан Кларк: "Справжній аналітик розуміє, що за кожною цифрою стоїть реальна історія, яка може змінити світ".
В каком-то смысле историки схожи с разведчиками. Их профессиональный долг в том, чтобы добиться полноты картины — получить объективные и достоверные сведения о прошлом, анализируя источники и собирая факты.
Сергей Нарышкин
На фиг аналитику во время кризиса. Только действия и только вперед. Ни в коем случае не оглядывайтесь назад, если вы попали в трясину. Любая аналитика, любая отчетность, любая проверка — это шаг в прошлое, шаг назад. Любое действие, направленное на выход из кризиса, — это шаг вперед. Так что если вы попали в кризис, если вам тяжело, если сил не хватает и хочется все бросить — делайте шаг вперед.
— «45 татуировок менеджера. Правила российского руководителя»
Мышление на уровне систем – не просто систематический подход; здесь большее значение имеет понимание того, что в жизненных перипетиях нет ничего постоянного и все взаимосвязано. Отношения между модулями какой-либо системы порождают целое, которое невозможно понять путем анализа его составных частей.
Гуру Мадхаван. Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
Рут Дэвид, эксперт по национальной безопасности и бывший заместитель директора по вопросам науки и технологий в ЦРУ, формулирует этот вопрос так: «Инженерия – синоним не только системного мышления, но и построения систем. Это умение всесторонне анализировать проблему. Нужно не только разбираться в элементах и их взаимозависимости, но и в полной мере понимать их совокупность и ее смысл». Это одна из причин, почему инженерное мышление оказывается полезным во многих сферах жизни общества и эффективно как для отдельных людей, так и для групп.
Гуру Мадхаван. Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
Нас учат, что ценность науки – в ее объективности. В идеале наука избегает ожидаемых результатов. Инженерия часто противоречит этой идее: в своих лучших проявлениях она берет себе в союзники субъективность. Но объективность может быть особенно полезной для инженеров при попытках предотвращать или анализировать неудачи. Наука и инженерия действительно образуют симбиоз в том смысле, что они помогают друг другу выявить свои внутренние противоречия и недостатки. В науке нет «чистового экземпляра» знаний, в отличие, например, от чертежа Бруклинского моста. Наши гипотезы могут повести нас в любом направлении.
Гуру Мадхаван. Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
Инженеры применяют разнообразные методы моделирования, чтобы получить приблизительные репрезентации[4] реальности, которые по определению не являются точными. Есть два основных вида моделей: имплицитные[5] и эксплицитные[6]. В имплицитных моделях, согласно описанию Джошуа Эпштейна, профессора Университета Джонса Хопкинса, «предположения скрыты, внутренняя согласованность не проверена, их логические последствия неизвестны, как и их соответствие данным». В связи с этим, «когда вы закрываете глаза и представляете себе распространение эпидемии или какой-либо другой динамический процесс в обществе, то применяете ту или иную модель. Просто это имплицитная модель, которую вы не записали». В эксплицитных же моделях предположения, эмпирические оговорки и уравнения четко представлены для анализа и проверки. При одном наборе предположений «происходит одно; а когда вы их меняете – другое».
Гуру Мадхаван. Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
Применяя подобную логику к разработке банкомата, можно сказать, что ориентированное на цель мышление помогло сформировать узконаправленную функцию: надежный способ выдачи наличных денег. Задумывая и анализируя систему и модули банкомата – от безопасности до хранения данных, – Шепард-Баррон мог бы, работая в обратном направлении, сформировать основу для того, что сейчас называется телематикой. Это система систем, объединяющая компьютерные, телекоммуникационные и транспортные технологии.
Гуру Мадхаван. Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
„Теории — это сети: ловит только тот, кто их забрасывает.“ — Новалис немецкий писатель, поэт, мистик 1772–1801
Шпионаж и писательский труд идут рука об руку. И для того и для другого нужен наметанный глаз, который видит человеческие проступки и множество путей, ведущих к предательству. Кому довелось побывать внутри секретного шатра, тот никогда уже из него не выйдет. И если до этого ты не имел привычек его обитателей, теперь усвоишь их навсегда.
— Джон Ле Карре, «Голубиный туннель»
Аналитическое мышление — это способность эффективно обрабатывать данные, выявлять закономерности и искать варианты решения проблем в сложных ситуациях. Оно помогает проводить анализ информации, чтобы делать обоснованные выводы.
Аналитическое мышление — это способность человека собирать данные, сопоставлять их, делать выводы и на их основе принимать решения. Как правило, в этом случае эмоциональный фактор отходит на второй план. При тщательном анализе мы используем факты, находим между ними логические связи и таким образом выстраиваем целостную картину происходящего.
Аналитическое мышление — это умение анализировать информацию, определять главные факты, искать закономерности и правильно строить логические выводы. Например, аналитическое мышление может пригодиться, чтобы понимать суть ситуации и предлагать рациональные решения. Допустим, если у человека хорошо развиты аналитические способности, он сможет анализировать финансовые отчеты компании или прогнозировать тенденции рынка.
Аналитическое мышление — это способность обрабатывать
данные. Такой навык позволяет разбираться в деталях и выделять важные
моменты из общей массы информации.
